8 сентября в рамках Европейского межкультурного фестиваля в Минске прошла дискуссия о внешней политике Европейского союза в Восточной Европе. TUT.BY отправился на мероприятие, чтобы услышать мнение не только белорусских политологов, но и исследователя ЕС из Брюсселя Гранта Костаняна. Остался ли мировой порядок прежним после украинского кризиса? По каким причинам Европейский союз не имеет влияния на такие страны, как Беларусь? Почему абсолютно не работает Восточное партнерство? Об этом в материале.
Будет ли новый мировой порядок после украинского кризиса?
Будет ли мировой порядок прежним после событий в Украине? Такой вопрос сходу задал экспертам модератор дискуссии Евгений Прейгерман. Мнения участников встречи разделились.
Старший аналитик Белорусского института стратегических исследований (BISS) Денис Мельянцов отметил, что послевоенная система международных отношений уже не работает. При этом, по его мнению, украинский кризис является прямым свидетельством формирования новой системы международных отношений.
— Это проявляется в том, что Россия своей агрессивной политикой в Украине бросает вызов мировому гегемону США, который этим всем очень недоволен.
В том, что международная политика после украинских событий не будет прежней, уверен и координатор проекта «Цитадель» Александр Шпаковский. Однако, в отличие от Мельянцова, он считает, что Соединенным Штатам стратегически даже выгодна агрессивная политика России.
— Разногласиями между Европой и Российской Федерацией на континенте воспользуется Вашингтон, чтобы усилить свое влияние на Брюссель. Думаю, что в 2018 году будет подписано абсолютно неравноправное соглашение о зоне свободной торговли между США и ЕС. И если оно так действительно пойдет, то Штаты смогут управлять в будущем внешней политикой Евросоюза.
Директор Центра европейской трансформации Андрей Егоров считает, что украинские события – это пример кризиса международной безопасности, когда одна страна нарушает целостность границ соседнего государства.
— И международные институты безопасности, такие как ОБСЕ и ООН, оказались к этому совершенно не готовы. Но Украина — это только одна из многих атак на мировую систему безопасности, и пока не ясно, реформируется ли послевоенная система международных отношений или «накроется».
Научный сотрудник факультета политических наук Гентского университета (Бельгия) Грант Костанян не берется говорить, что мы наблюдаем разрушение старого и рождение нового миропорядка. Он лишь отмечает, что украинский кризис – это новая ситуация, к которой Евросоюз не был готов.
— Сейчас мы видим более уверенную в себе Россию, которая бросает вызов Европейскому союзу. Дело в том, что Российская Федерация рассматривает подписание Грузией, Молдовой и Украиной ассоциации с ЕС как первый шаг вступления этих стран в НАТО. Для России это красная черта, поэтому Москва готова перейти и к военному конфликту.
Господин Костанян говорит, что Евросоюз не был готов не только к военным действиям России. По его мнению, Брюссель также не учел того, что Украина очень тесно связана с Россией экономически и что Москва будет использовать эти связи для достижения своих политических целей.
— К тому же, Евросоюз последние годы был активно занят своими внутренними процессами, например, преодолением экономического кризиса, поэтому восточному направлению уделялось не так много внимания. И сейчас мы видим, что Россия бросает вызов ЕС с позиции сильного, а Евросоюз не может быстро выработать ответ, ведь для этого нужно сначала найти консенсус внутри Европы о том, какие ответные меры предпринять.
Почему провалилась восточная политика Европейского союза?
Евгений Прейгерман предложил экспертам продолжить разговор, начатый гостем из Брюсселя, и попытаться найти место Евросоюза в «сложившемся хаосе».
Денис Мельянцов отметил, что в Европейском союзе просто нет единого центра, который формирует внешнюю политику, поэтому Брюссель не способен быстро реагировать на международные вызовы.
— Раньше формировать внешнюю политику ЕС было легче, потому что в нем было меньше членов и больше консенсуса. Теперь же все наоборот, поэтому Брюссель может реагировать на внешние вызовы разве что реактивными мерами – санкциями.
По мнению Александра Шпаковского, Европейскому союзу для начала нужно было бы разобраться хотя бы с тем, как взаимодействовать со странами Восточного партнерства, которые близки с Россией. Он отмечает, что основная проблема здесь – непонимание Россией проекта Восточное партнерство и очень резкая на него реакция, что «мы видим на примере украинских событий».
— Европейскому союзу надо определиться с приоритетами относительно взаимодействия с православной цивилизацией. Ведь евроинтеграцию Армении зарубил как раз-таки ЕС, когда Ереван заявил о желании параллельно интегрироваться в Таможенный союз. Поэтому Брюсселю необходимо определить возможную степень интеграции с такими странами, которая бы не нарушала интересов России.
Андрей Егоров солидарен с предыдущими выступающими, что ЕС не имеет особых инструментов влияния на постсоветские страны. Он говорит, что Евросоюз – это экономический гигант и геополитический карлик. Такой «диагноз» он объясняет сложной структурой ЕС с противоречивыми участниками.
— До недавнего времени внешняя политика ЕС была успешной, ведь всегда были страны, которые очень хотели туда вступить. Но с приходом Евросоюза к границам наших стран, правительства которых во вступлении в ЕС совсем не заинтересованы, политика расширения «разбилась».
Эксперт поясняет, что программа сближения постсоветских стран с Евросоюзом «Восточное партнерство» ни к чему не привела, ведь строилась на тех же принципах, что и использовались при сближении с ЕС, например, стран Балтии. «Принцип копирки» тут не сработал.
— ЕС относился к восточной политике очень инфраструктурно, не учитывая фактора России. «Раз с 1991 года это все работало, то давайте так и продолжать», — думали в Брюсселе. Они успешно игнорировали и влияние России на постсоветские страны, и внутриполитическую ситуацию в них. Пока ЕС этого не поймет, то не будет у него никакой внешней политики, а будет лишь реагирование на какие-то события.
Эксперт из Брюсселя, наоборот, поставил под сомнение реальную заинтересованность стран, подписавших ассоциацию с ЕС, реформировать свои экономики и политические системы. Он не уверен, могут ли Грузия, Молдова и Украина выполнить 300 различных директив и нормативов. Тем более, он напоминает об опыте, когда многие страны быстро подписывают какие-то документы, но совершенно не стремятся их выполнять.
— То же самое я могу сказать и о Таможенном Союзе. Я вижу нежелание со стороны Беларуси и Казахстана заключать политическое соглашение с Россией.
Господин Костанян резюмирует, что страны, оказавшиеся между Европейским и Таможенным союзами, выступают жертвами противостояния двух центров силы. Одному из них – Евросоюзу, по его словам, не хватает четкой политики в отношении стран-соседей. Он напоминает, что конкретной позиции ЕС не было даже «по вопросу аннексии Крыма».
— Мой рецепт для ЕС – занимать более четкую позицию по конкретным вопросам, пересмотреть свою структуру для ускорения реагирования на международные вызовы и расширить партнерство со странами-соседями.
Что будет с «мертвым» Восточным партнерством?
Для взаимодействия со странами-соседями существует программа ЕС «Восточное партнерство», которая создана в 2007 году для расширения интеграции Беларуси, Украины, Молдовы, Армении, Азербайджана и Грузии с Европейским союзом.
Денис Мельянцов считает, что Восточное партнерство сейчас находится в кризисе, так как Брюссель не придумал, как развивать отношения со странами, не стремящимися в ЕС. Поэтому, по мнению аналитика, Восточное партнерство нужно перепридумывать. Первоначальная трансформация этой программы ЕС, по прогнозу Мельянцова, придет именно к тому формату, который на протяжении последних лет «проталкивал» официальный Минск.
— Во-первых, больше внимания будет уделяться двустороннему сотрудничеству. Во-вторых, не будут рассматриваться вопросы, не представляющие взаимный интерес. И в-третьих, в Восточное партнерство каким-то образом будет вовлечена Россия, чтобы у нее было меньше опасений в отношении этого проекта.
Александр Шпаковский солидарен с тем, что Восточное партнерство требует пересмотра. Он считает, что оно должно включать, в первую очередь, взаимодействие со странами Таможенного Союза.
— А пока наш МИД продвигает неполитические проекты в рамках Восточного партнерства, и Брюссель идет на такое взаимодействие. Например, за последний год Беларусью был освоен 41 миллион евро на образовательные проекты, проекты по обустройству границы и предотвращению нелегальной миграции.
Андрей Егоров говорит, что если не приостановить Восточное партнерство и хорошо не подумать, каким оно должно быть, ЕС «соберет тот же автомат Калашникова». А это значит, что Украина будет также «дурить» Евросоюз словами о своем стремлении в Европу, а Беларусь будет симулировать реформы местного самоуправления и так далее.
— Без переосмысления внешней политики ЕС эта имитация реформ будет продолжаться бесконечно долго, пока не наступит какой-нибудь очередной украинский кризис. И пока Европейский союз не сделает ставки в этих странах на истинно проевропейские силы, реформы будут успешно имитироваться. Будет так же, как и сегодня, когда на деньги ЕС в БГУ проводятся семинары по правам человека, где рассказывают о правильном гражданском обществе и неправильном!
В завершении встречи вопросы экспертам задали присутствующие в зале. Но они касались конфликта на востоке Украины, а не внешней политики Евросоюза.
Станислав Шаршуков, TUT.BY
